Nothing else matters
история которая могла случится с каждым...
читать дальшеЯ и правда её любил. (жестоко, но сильно)
Я и правда ее любил.
По своему. Никто не виноват, что она стала такой. Или я ее такой сделал?
Я отыграл партию. Аншлаг!
Я сыграл ее на «бис». И ты можешь гордиться мною…
И теперь ничто не потревожит твою память.
Когда мы встретились первый раз, она даже не посмотрела в мою сторону. А я улыбнулся. Слишком преувеличенно строго она взглянула на меня, и снова склонилась над бумагами.
Что тут скажешь – следователь…
Я пришел по пустяковому делу, подписать какую-то бумажку, и зашел в нужный кабинет. А там – она. Следователь по особо важным делам.
Я подписал что надо, потом откинулся на стуле, и нагло закурил, стряхивая пепел на пол.
-Я бы попросила не курить! – заявила она недрогнувшим голосом.
-А то что будет? – спросил я.
-Ничего. – Она просто пожала плечами. – Просто заставлю вылизывать пол, а потом сожрать бычок......
Но сдаваться я не собирался:
-При одном условии!
Она недоуменно посмотрела на меня:
-Вы не в том положении, чтоб ставить условия. Но я внимательно его выслушаю.
-Вы поужинаете со мной…
Я знал, что говорю наглость. Но очень уж мне нравилось, как она хлопает ресницами.
-Нет! Я занята! Все, вы свободны!
Официант услужливо улыбнулся, хлопнул пробкой от шампанского, и, галантно отставив левую руку, наполнил бокалы…
-Если вы думаете, что я пришла…
Я просто приложил палец к ее губам. Дразнящим. Манящим.
-Тсс! Давай просто выпьем. Я рад, что ты пришла.
Она не отшатнулась от моего прикосновения. Молча подняла бокал, пригубила, не сводя с меня изучающих глаз. Потом спросила:
-Мы уже на «ты»?
-Если не хочешь – не будем…
-Сашка, ты с ума сошел! – прошипела она, округлив глаза. – Что ты тут делаешь?!!
-Тихо! – улыбнулся я. – Я просто соскучился.
Форма инспектора пожарной службы была страшно неудобной. Я просто не привык носить галстуки. И мне было душно…
Она с легким восхищением смотрела на меня, когда я с умным видом задавал вопросы ее начальнику, строгому полковнику. А еще я знал, что он ее отец. И от этого становилось веселее. Тот отвечал преувеличенно строго, но с каким-то подобострастием.
Когда он отошел куда-то в соседний кабинет, я быстро склонился над ней, и в упор спросил:
-Вечером?
-Да!
-Где?
-У тебя!
-Заметано!
Я старался не хлопнуть дверью, когда уходил. Обернулся на пороге. И послал воздушный поцелуй…
-Я не могу без тебя, мой родной… - Она лежала на моем животе, и задумчиво водила пальчиком по моему бедру.
-Правда?
-Да. Откуда ты? Кто ты, Саш? Я боюсь тебя! Я не знаю, но мне кажется, что ты – моя роковая судьба…
Я вздрогнул. Нет, только не это.
-Ну ты что? Что еще за слова такие? – Я шутливо хлопнул ее по руке, потом приподнял и развернул ее к себе. – Чего тебе всякая ерунда в голову лезет, а?
-Не знаю… - Она робко улыбнулась. – Не обращай внимания! Иногда накатывает что-то.
-Не надо мне всякую ерунду тереть! Ты мне веришь? – Надеюсь, мой взгляд был убедителен.
-Да! А ты меня поцелуешь?
-Ты просто обязан прийти к нам! – безапелляционным тоном заявила она. – Уже пять месяцев я беременна, а ты даже не знаком с моими родителями!
Я улыбнулся:
-Малыш, но ведь всему свое время, верно?
-Но…
-Никаких «но»! Я хочу сначала сделать подарок твоему отцу. Поэтому, мы с ним обязательно познакомимся! Надеюсь, он будет помнить подарок всегда!
-Какой еще подарок?
-Всему свое время, помнишь?
-Глупый…Иди ко мне…я так люблю тебя, Саш…
Мне очень жаль, девочка…Я и вправду вдруг понял, что люблю тебя. И не смог продолжать дальше. Я обещал.
Я любил твое тело. Твои ласки. Твою ненасытную нежность, меня еще никто так не любил. Я не мог взамен дать больше, стараясь быть суровым мужчиной. Но тебя это только смешило, и ты снова целовала меня, смеясь.
Я старался уйти от ненужных слов – и уходил. Тебя это напрягало, но я всегда выкручивался…
Я любил целовать тебя, когда ты спала. Мягкая, нежная, сонная, ты так смешно морщила носик. Потом спросонья тянулась ко мне руками, находила меня, и прижимала к себе. И снова засыпала…
А я продолжал целовать тебя…
Я всегда любил смотреть на тебя спящую…
Вот и сейчас, я сижу, держа твою руку. Я не могу отпустить тебя, малыш.
Но надо…Я сыграл свою роль в этом спектакле.
Я так больше не могу.
-Эй! – Усатая физиономия сержанта появилась в окошке. – Каланов! На выход!
Я молчал.
-Эй! Твою мать! Что молчишь?
-Ты знаешь, кто такой профитайобер? – спросил вдруг я его.
-Чего?!! – оторопел он. – А ну на выход! – Клацнула дверь… - На выход! Лицом к стене! Руки за спину! Шагай!
Гулкий коридор. Пыльные плафоны. И только наши шаги…
-Слышь… - тронул меня сержант за плечо. – А кто это такие?
-Кто?
-Ну…этот…как ты там сказал?
-Не знаю! – пожал я плечами. – Просто в голову взбрело…
-Щенок! – прошипел сержант, и толкнул. – Вправо! Шагай!!!
-Я прошу встать! Суд идет!
Все поднялись.
Только ее отец остался сидеть, поддерживаемый под руку младшим сыном…
…-Обвиняемый! Что вы можете сказать в свое оправдание? – наконец-то дошла и до меня очередь.
Я встал. В упор поглядел на полковника.
-Парлецкий! – Он вздрогнул и взглянул на меня. – Помнишь, девять лет назад свою работу в Задвиженске?
Зал заинтересованно загудел, но тут же смолк под гулкий удар по столу молоточком судьи…
-Помнишь, как по ложному обвинению вы взяли паренька, обвинявшегося в изнасиловании твоей племянницы?
Он застыл.
-Но ведь его потом признали невиновным… - пробормотал он, силясь узнать меня. Не получится, полковник.
-После смерти.
-Я…
-В которой был виновен только ты.
Зал молчал.
-Ты избивал его, стараясь выгородить дружка-наркомана племянницы. Как же, честь семьи дороже! Да только вот парень был все равно не виновен. Ему не повезло просто, что он был знаком с твоей племянницей!! И ты попросту вмял его в пол изолятора, даже не удосужившись проверить все факты до конца…
-Кто ты? – Полковник встал.
-Я? Я его брат.
-Но…почему моя дочь?
-Сам знаешь – бьют туда, где больнее. Для меня брат был всем, и отцом, и матерью. Мы же детдомовские, и он вырастил меня. А для тебя дочь была всем, верно, Парлецкий? – Я усмехнулся.
Прости, девочка…Ты и для меня чуть не стала всем.
Выстрел. Еще один…
Кто-то выдирал пистолет у полковника, кто-то склонился надо мной…
Ну и хорошо…Мне совсем не больно.
Все.
Я сыграл свою роль. Я ухожу.
Прости, девочка…
Но брат мне дороже…
Прости…
читать дальшеЯ и правда её любил. (жестоко, но сильно)
Я и правда ее любил.
По своему. Никто не виноват, что она стала такой. Или я ее такой сделал?
Я отыграл партию. Аншлаг!
Я сыграл ее на «бис». И ты можешь гордиться мною…
И теперь ничто не потревожит твою память.
Когда мы встретились первый раз, она даже не посмотрела в мою сторону. А я улыбнулся. Слишком преувеличенно строго она взглянула на меня, и снова склонилась над бумагами.
Что тут скажешь – следователь…
Я пришел по пустяковому делу, подписать какую-то бумажку, и зашел в нужный кабинет. А там – она. Следователь по особо важным делам.
Я подписал что надо, потом откинулся на стуле, и нагло закурил, стряхивая пепел на пол.
-Я бы попросила не курить! – заявила она недрогнувшим голосом.
-А то что будет? – спросил я.
-Ничего. – Она просто пожала плечами. – Просто заставлю вылизывать пол, а потом сожрать бычок......
Но сдаваться я не собирался:
-При одном условии!
Она недоуменно посмотрела на меня:
-Вы не в том положении, чтоб ставить условия. Но я внимательно его выслушаю.
-Вы поужинаете со мной…
Я знал, что говорю наглость. Но очень уж мне нравилось, как она хлопает ресницами.
-Нет! Я занята! Все, вы свободны!
Официант услужливо улыбнулся, хлопнул пробкой от шампанского, и, галантно отставив левую руку, наполнил бокалы…
-Если вы думаете, что я пришла…
Я просто приложил палец к ее губам. Дразнящим. Манящим.
-Тсс! Давай просто выпьем. Я рад, что ты пришла.
Она не отшатнулась от моего прикосновения. Молча подняла бокал, пригубила, не сводя с меня изучающих глаз. Потом спросила:
-Мы уже на «ты»?
-Если не хочешь – не будем…
-Сашка, ты с ума сошел! – прошипела она, округлив глаза. – Что ты тут делаешь?!!
-Тихо! – улыбнулся я. – Я просто соскучился.
Форма инспектора пожарной службы была страшно неудобной. Я просто не привык носить галстуки. И мне было душно…
Она с легким восхищением смотрела на меня, когда я с умным видом задавал вопросы ее начальнику, строгому полковнику. А еще я знал, что он ее отец. И от этого становилось веселее. Тот отвечал преувеличенно строго, но с каким-то подобострастием.
Когда он отошел куда-то в соседний кабинет, я быстро склонился над ней, и в упор спросил:
-Вечером?
-Да!
-Где?
-У тебя!
-Заметано!
Я старался не хлопнуть дверью, когда уходил. Обернулся на пороге. И послал воздушный поцелуй…
-Я не могу без тебя, мой родной… - Она лежала на моем животе, и задумчиво водила пальчиком по моему бедру.
-Правда?
-Да. Откуда ты? Кто ты, Саш? Я боюсь тебя! Я не знаю, но мне кажется, что ты – моя роковая судьба…
Я вздрогнул. Нет, только не это.
-Ну ты что? Что еще за слова такие? – Я шутливо хлопнул ее по руке, потом приподнял и развернул ее к себе. – Чего тебе всякая ерунда в голову лезет, а?
-Не знаю… - Она робко улыбнулась. – Не обращай внимания! Иногда накатывает что-то.
-Не надо мне всякую ерунду тереть! Ты мне веришь? – Надеюсь, мой взгляд был убедителен.
-Да! А ты меня поцелуешь?
-Ты просто обязан прийти к нам! – безапелляционным тоном заявила она. – Уже пять месяцев я беременна, а ты даже не знаком с моими родителями!
Я улыбнулся:
-Малыш, но ведь всему свое время, верно?
-Но…
-Никаких «но»! Я хочу сначала сделать подарок твоему отцу. Поэтому, мы с ним обязательно познакомимся! Надеюсь, он будет помнить подарок всегда!
-Какой еще подарок?
-Всему свое время, помнишь?
-Глупый…Иди ко мне…я так люблю тебя, Саш…
Мне очень жаль, девочка…Я и вправду вдруг понял, что люблю тебя. И не смог продолжать дальше. Я обещал.
Я любил твое тело. Твои ласки. Твою ненасытную нежность, меня еще никто так не любил. Я не мог взамен дать больше, стараясь быть суровым мужчиной. Но тебя это только смешило, и ты снова целовала меня, смеясь.
Я старался уйти от ненужных слов – и уходил. Тебя это напрягало, но я всегда выкручивался…
Я любил целовать тебя, когда ты спала. Мягкая, нежная, сонная, ты так смешно морщила носик. Потом спросонья тянулась ко мне руками, находила меня, и прижимала к себе. И снова засыпала…
А я продолжал целовать тебя…
Я всегда любил смотреть на тебя спящую…
Вот и сейчас, я сижу, держа твою руку. Я не могу отпустить тебя, малыш.
Но надо…Я сыграл свою роль в этом спектакле.
Я так больше не могу.
-Эй! – Усатая физиономия сержанта появилась в окошке. – Каланов! На выход!
Я молчал.
-Эй! Твою мать! Что молчишь?
-Ты знаешь, кто такой профитайобер? – спросил вдруг я его.
-Чего?!! – оторопел он. – А ну на выход! – Клацнула дверь… - На выход! Лицом к стене! Руки за спину! Шагай!
Гулкий коридор. Пыльные плафоны. И только наши шаги…
-Слышь… - тронул меня сержант за плечо. – А кто это такие?
-Кто?
-Ну…этот…как ты там сказал?
-Не знаю! – пожал я плечами. – Просто в голову взбрело…
-Щенок! – прошипел сержант, и толкнул. – Вправо! Шагай!!!
-Я прошу встать! Суд идет!
Все поднялись.
Только ее отец остался сидеть, поддерживаемый под руку младшим сыном…
…-Обвиняемый! Что вы можете сказать в свое оправдание? – наконец-то дошла и до меня очередь.
Я встал. В упор поглядел на полковника.
-Парлецкий! – Он вздрогнул и взглянул на меня. – Помнишь, девять лет назад свою работу в Задвиженске?
Зал заинтересованно загудел, но тут же смолк под гулкий удар по столу молоточком судьи…
-Помнишь, как по ложному обвинению вы взяли паренька, обвинявшегося в изнасиловании твоей племянницы?
Он застыл.
-Но ведь его потом признали невиновным… - пробормотал он, силясь узнать меня. Не получится, полковник.
-После смерти.
-Я…
-В которой был виновен только ты.
Зал молчал.
-Ты избивал его, стараясь выгородить дружка-наркомана племянницы. Как же, честь семьи дороже! Да только вот парень был все равно не виновен. Ему не повезло просто, что он был знаком с твоей племянницей!! И ты попросту вмял его в пол изолятора, даже не удосужившись проверить все факты до конца…
-Кто ты? – Полковник встал.
-Я? Я его брат.
-Но…почему моя дочь?
-Сам знаешь – бьют туда, где больнее. Для меня брат был всем, и отцом, и матерью. Мы же детдомовские, и он вырастил меня. А для тебя дочь была всем, верно, Парлецкий? – Я усмехнулся.
Прости, девочка…Ты и для меня чуть не стала всем.
Выстрел. Еще один…
Кто-то выдирал пистолет у полковника, кто-то склонился надо мной…
Ну и хорошо…Мне совсем не больно.
Все.
Я сыграл свою роль. Я ухожу.
Прости, девочка…
Но брат мне дороже…
Прости…